[title2]Персоналия[/title2]
1. Полное имя
Иггвильв, дочь Фингара Мудрого

2. Дата рождения и возраст
Месяц цветов 1276, 19 лет

3. Раса, место рождения, род занятий
Одаренная. Поселение белгов в Мессиании. Дочь вождя племени.

4. Местонахождение
Мессиания, Илария.

5. Способности
- Дар общения с животными. Переносит сознание в воронов.
- Умеет шить и красить ткань.
- Владеет ножом и знает, как разделать любую пищу. Абсолютно любую.
- Обладает тяжелой рукой и может сильно двинуть в челюсть.

[title2]Внешность[/title2]
1. Цвет глаз: Зеленый.
    Цвет волос: Каштановый.
    Рост: 165 см.
    Телосложение: Нормостеническое.

2. Занимаемая внешность: Hege Haugesag

[title2]История[/title2]
Я родилась в племени белгов. На острове нас боялись и называли зверьем. Отчасти это было правдой: во время набегов мужчины и женщины нашего племени надевали медвежьи шкуры и до неузнаваемости вымазывали лицо глиной и краской, а наши берсерки затачивали зубы и не чувствовали боль даже, когда ломали все пальцы. У нас вообще много берсерков - мой отец часто говорил, что только поэтому мы лучше других. На острове нас принимают за кочевников, но это не совсем так. Кочевую жизнь ведут самые свирепые воины нашего племени - верхом на конях, они ночью атакуют поселения, сопровождая свои атаки дикими рыками и криками. Не исключено, что для вас это может быть последней ночью, но для нас это живая добыча и утварь.

На самом деле у нас есть поселение - мы живем на берегу, вдали ото всех. С виду наше поселение такое же, как и у других аборигенов. Наши дома не украшены костями, а на пики не насажены гниющие человеческие головы. Случайному путнику мы можем рассказать, что являемся последними хранителями веры в медвежьих богов и по их заповедям должны держаться вместе, а набегающие белги не убили нас лишь потому, что некоторые тоже верят в древних зверей. Если путники начинают рассказывать истории, про то, что белги это зверолюды, которые едят только человечину и запивают ее кровью, мы будем смеяться - как и все на острове, мы охотимся, ловим рыбу, держим кур и скотину. Мало кто в это поверит, но мы даже моемся и шьем одежду. А если же случайный прохожий начнет подозревать нас в жутких вещах, то этим же вечером у нас будет отличный ужин. Впрочем, чтобы оказаться у нас на столе, достаточно просто увидеть воинов, которые охраняют поселение - это часть тех самых берсерков, которые затачивают зубы и вырезают на себе руны.

Мы едим людей, это правда. В основном это дети. В поселении живет несколько сотен человек, поэтому многие приходятся друг другу родственниками. Из-за этого в племени все чаще стало рождаться уродливое и слабое потомство. А ведь другие и не предполагают, что люди могут рождаться с тремя пальцами, огромными головами и рассеченными губами. Такие дети не способны помогать по хозяйству не говоря уже о набегах, поэтому их судьба решена. Обычно их убивают сами родители, после чего готовят и делятся с любыми тремя семьями в поселении. Такая же участь ожидает тяжело раненных воинов - после набегов "зверье" забирает убитых и раненных с собой. Пострадавших мы лечим, но когда становится ясно, что кому-то осталось недолго... Вы догадались. К еде мы относимся с уважением и убиваем быстро. Пища - это подарок богов: если отнестись к ней с жестокостью сегодня, завтра ее может и не быть. Однако мы не едим стариков и тех, кто в молодом возрасте умер своей смертью - считается, что их тела отравлены, поэтому в этом случае мы возводим погребальные костры.

Мы не заключаем браки с другими аборигенами. До недавнего времени мы считали, что все происходящее в поселении, должно оставаться в тайне. Дети нашего племени слабели, поэтому после набегов наши воины приводят женщин - они живут в подвалах домов и вынашивают наших детей. Пленницы не кричат, потому что им отрезают языки и заливают в горло кипящую воду. Сбегать они тоже не пробовают - с отрубленными руками и ногами далеко не убежишь. А детей, которые у них рождаются, чаще всего отдают бездетным семьям - прежде всего, новый ребенок появляется у тех, кому довелось пожертвовать своим потомством на благо племени.

Теперь, пожалуй, расскажу о себе. Моим отцом был вождь - звали его Фингар, а местные называли его Мудрым. Впрочем, Мудрыми называли всех вождей, ведь только от них зависело наше существование и безопасность поселения. Если нас еще не перебили - значит, мудрыми были все вожди. Многие аборигены могут думать, что если во время набега кому-то удастся убить "вождя", то племени придет конец. Это не так. Набеги возглавляют военачальники и в случае гибели одного место занимает другой. Вождь племени никогда не покидает поселение. Несмотря на то, что многих девушек в поселении могли выдать замуж в 12 или 13 лет, в свои 19 я все еще была не замужем. Я была старшей, родного брата у меня не было и поэтому следующим вождем должен был стать мой будущий муж. В качестве своего преемника мой отец рассматривал многих, но никто не подходил: кто-то был силен, но глуп, кто-то был слишком болезненным, ну а кто-то больше годился для еды.

Свою мать я ни разу не видела и даже не знала ее имени. Местные говорили, что она погибла во время набега, после чего была съедена. А я часто думала о том, что лучше бы кто-нибудь съел Эйлу, мою любимую мачеху. Когда отец Фергал Мудрый женился во второй раз, я была совсем маленькой. В поселении говорили, что в день свадьбы Скульд была так же прекрасна, как и сейчас, а ее храбрости в набегах могли позавидовать многие мужчины. Отец любил Эйлу. А Эйла любила человеческие крики. После каждого набега она приводила пленных и пытала их до рассвета. Еще она часто упрекала моего отца за то, что в племени умерщвляют еду не так быстро. А я любила летать. Я уже не помню, когда в первый раз смогла перенестись, но помню, что это был ворон. Забавно, потому что воронов я ненавижу: чем они крупнее, тем более жутко кричат, а в детстве мне часто снилось, как их длинные клювы вонзались мне в глаза. Я рассказываю это не просто так: когда-то я была не прочь похвастаться, что в отличие от других умею летать, но я боялась Эйлу. Мне всегда казалось, что я могу занять место ее пленных, поэтому со временем я отказалась от своих слов и начала убеждать всех в том, что вижу странные вещи в основном после разных отваров.

У Фингара и Эйлы было двое детей - Берхед и Бертрам. Отец говорил, что все мы его дети, а значит братья и сестры, но принимать их за своих родных у меня не получалось. Впрочем, брат и сестра, казалось, ненавидели друг друга так же, как и меня. Берхед была немного младше меня, но уже была очень похожа на свою мамашу. А с недавнего времени она и вовсе начала помогать Эйле пытать пленников - когда те кричали, я часто слышала ее безумный хохот. Еще у нее был ворон - огромное злобное чудище, которое, казалось, было старше всего поселения, но об этом позже. Что до братца, то Бертраму было около 15 лет. Пока другие мальчишки в его возрасте уже ходили в первый набег, этот болван спал по полдня, ковырялся в носу и иногда колотил палкой коз. Когда-то отец намекнул, что Бертрам не был его сыном, но, казалось, из-за любви к Эйле он бы разрешил ей спать с другими мужчинами на супружеском ложе. Как бы там ни было, отец был против того, чтобы его место занял Бертрам, из-за чего Эйла бесилась и ломала все, что попадется под руку.

В ту ночь наши воины снова отправились в набег. Я любила летать с воинами и наблюдать за битвой, поэтому ушла в лес. Чаще всего я переносилась в того самого ворона моей сестры, которого так не любила. Я могла думать о каждой птице, которую могла увидеть, но почему-то оказывалась именно в нем. Иногда, оказавшись в жуткой птице, я могла подслушивать чужие разговоры и уворачивалась, когда в меня летели очередные глиняные черепки - Бертрам тоже боялся птицы и хотел ее убить. Но в этот раз первым, что я увидела, стало кровью. Ее было много. Сначала мне показалось, что Эйла решила пытать пленных прямо в доме, но отрезанную голову своего отца я увидела до того, как пришла к выводу, что он бы такого не допустил. Эйла ходила в набеги, а отец оставался в поселении - видимо, силы были неравны. Бертрама рвало в углу, а Берхед, как всегда, хохотала как сумасшедшая. Я знала о пристрастиях Эйлы, но в нашем племени своих не убивали. Когда мне удалось понять, что происходит, я уже бежала по лесу.

В ночном лесу не страшно - по крайней мере, если тебя разыскивают берсерки и ты понимаешь, что в этом случае лучше быть съеденной дикими животными, чем оказаться наедине с мачехой. Я то и дело возвращалась в ворона и мне стало ясно - меня хотели убить вместе с отцом. Эйла не могла смириться с тем, что власть над племенем ни перейдет ни ей, ни ее детям, поэтому решила убедить всех в том, что я убила отца из-за того, что не захотела выходить замуж, после чего Эйла убила бы меня. Когда выяснилось, что меня в доме не было, Берхед подняла крик и принялась рассказывать всем, что я натворила. Эйла отправила на мои поиски берсерков - она хотела, чтобы меня привели живой.

Три дня и три ночи я пряталась в лесу. Я не знала, мог ли кто-то из племени наблюдать за мной так, как наблюдала за всеми я, но я была на шаг впереди: когда я узнавала, что берсерки собирались идти налево, я шла направо. Я ела все, что найду. А когда переносилась в воронов, то набрасывалась на всю живность, которая казалась мне странной. Потом я вышла к поселениям других аборигенов. На меня мало кто обращал внимание, а если и обращали, то я рассказывала, как "зверье" напало на маленькое поселение у берега и устроило охоту на всех, кого не перебили. Но мне все еще было страшно - я стремилась туда, где людей достаточно много, чтобы отпугнуть берсерков. Так я и пришла в Иларию. Потом я узнала, что Эйла стала новым вождем племени и решила нападать на поселения открыто. Тогда я поняла две вещи: мачеха не мудрый правитель и обратно я уже не вернусь.

[title1]Данные для администратора[/title1]
Золотых монет: 0

Отредактировано Иггвильв (2019-09-18 17:23:24)