Из дома Лоренцо улизнул пораньше, чтобы успеть закончить дела, хотя ничего серьезного не планировал: разобрать новый гербарий, который привез отец, набросать пару страниц для справочника и положить начало заказанной скульптуре. Управился бы быстро.
К несчастью, мастер Демаре до полудня мучился от страшной мигрени, а когда встал наконец, начал брюзжать и раздражаться по любому поводу. Так он заявил, что всю вчерашнюю работу нужно переделать. Потом возмутился, что не говорил ничего такого. Еще позже разгневался на беспорядок. И в конечном итоге задержал его в мастерской на добрые часы, как будто сам не до конца понимал, что ему вообще нужно.
И потому домой Лоренцо возвращался в недобром расположении духа, но с надеждой на лучшее. Вошел, пригладил растрепавшиеся волосы, оттер засохшее пятно краски с руки, собирался проследовать в гостиную, но…
Но тут услышал хорошо знакомый голос и застыл на одной ноге. Нахмурился. Развернулся и прошел размашистым шагом обратно, распахнул дверь на улицу — его обдало прохладным ветром, который принес с собой только щебетание птиц и чью-то ленивую ругань. А значит, ему не показалось, и пение под лютню точно раздавалось из комнат.
С этим недоразумением следовало разобраться прямо сейчас.
В гостиную Лоренцо вплыл тенью и так же незаметно остановился в проеме, подперев его острым плечом. Песня на его вкус была прескверная, он даже не сразу смог уловить сюжет: но чем дальше разворачивалось повествование, тем больше каменело его лицо. В какой-то момент Лоренцо не выдержал и просто закрыл глаза. Выдохнул. Нет, он не считал, что страдает от завышенной самооценки — так, тщеславие творца пополам с приступами самоуничижения, идеальный баланс — но готов был поклясться, что узнает образы. В Мессиании он охотно рассказывал о своем богатом на события прошлом, и вот кто бы мог подумать…
Неужели Рафаэль Майдана считает всерьез, что это блестящая сатира?
«Это ты еще мою матушку не видел, — подумал Лоренцо со злорадством. — И сестер, и на брата мог бы посмотреть, он такой же чернявый и смугловатый. Думаешь, ты первый так соригинальничал? В Карате такие истории просто о-бо-жа-ют, тебе ли об этом не знать!».
А барон Ботелья, казалось, тоже не радовался. Он сидел серьезный-пресерьезный, наклонившись вперед и уперев локти в колени. Лоренцо подумал: вот сейчас он как встанет во весь свой огромный рост, как схватит этого наглеца за грудки и…
Но тут его поджидало разочарование. Когда все закончилось, Висенте медленно откинулся в кресле, молча скрестил руки на груди, будто собирался вынести свой строгий хозяйский вердикт — и вдруг громко расхохотался, чем перепугал сидящих поблизости. Видно, ему понравилось, с какой оригинальностью дворянин расправился с исчадием зла. Тогда же раздались аплодисменты, и Лоренцо нехотя последовал всеобщему примеру; только ладони у него соударялись нарочито звонко, с красноречивыми паузами и двумя лишними хлопками после того, как все перестали.
На него обернулись даже те, кто сидел спиной.
— Какая прелесть, — резюмировал Лоренцо вслух, улыбаясь как-то неопределенно. Неясно. Так обычно улыбаются люди, которые раздумывают: то ли пожать тебе руку, то ли переломать пальцы, понимай как знаешь. О, этот незваный гость точно понял бы все правильно, а вот остальных присутствующих незачем втягивать в некрасивую сцену. К счастью, они вроде бы стремительно повелись на его выражение лица, потому что расслабились и приветственно закивали; но несколько двусмысленных взглядов он все-таки поймал.
— Лоренцо! Проходи, не стой там, — пробасил Висенте Ботелья, указывая на пустующее место рядом с ним. — Мы надеялись, что ты объявишься раньше.
«А я надеялся, что обойдется без такого дурновкусия», — хотел было заявить он в ответ, но только кивнул, подходя ближе и не отрывая взгляда от этой кучерявой рожи.
Лоренцо не оскорбляла завуалированная песенка. Его оскорбляло, что она исполнялась в присутствии его отца. В его собственном доме. Перед людьми, которых он хорошо знал, а некоторых помнил с самого раннего детства. Настолько, что он даже всерьез забеспокоился за прекрасную Вирджини Дюран: ей ведь приходится каждый день сталкиваться с этим пустословом и терпеть его докучливые нападки! Каково бедняжке засыпать по ночам, зная, что его до сих пор не выкинули из мастерской взашей? Обязательно стоит от чистого сердца утешить ее при встрече.
— Да, — согласился Лоренцо, устроившись в кресле и махнув рукой. — Я припозднился и не застал начала этого… представления. Может, господин бард споет нам еще что-нибудь? Например, какую-нибудь душераздирающую историю про бесталанного мага, который свел с ума своего доброго учителя, оказался выброшенным на улицу и теперь вынужден скитаться по чужбине как городской дурачок…
— И пугать прекрасных дам? — предположил сидящий напротив Сильвио Грасси, увлеченный ботаник и старый приятель отца, очевидно не понимая ситуации. Остальные воодушевленно зашумели, очевидно не понимая ее тоже. Или они просто были тайные садисты, за учеными мужами всегда водилось много странностей.
— Можно и так, — согласился Лоренцо, протягивая руку за бокалом, и его губы снова тронула та странная улыбка.
На мгновение показалось, будто отец задумчиво на него поглядывает, но Лоренцо внимания не заострял — пил вино.
Отредактировано Лоренцо Ботелья (2019-09-22 20:53:35)
