Дом Траянуса Винока был построен в архаичном стиле, характерном для Верана года этак шестисотого или около того. Вытянутые вверх узкие стрельчатые окна с мелкими темными витражами, которые, как всегда казалось Альберту, были особенно любимым мухами. Дикий камень всех оттенков черного и коричневого. Множество разнообразных башенок, узость которых предполагала, что поместиться в них могут, разве что, лестницы. Барельефов со святыми не было, и это казалось Даравану благословением. Эти ужасающие недо-дворцы всегда вызывали у него гадливую оторопь.

Ограда тоже была сложена из дикого камня, а вот ворота были кованные. Никаких изысков – очень частые и толстые железные прутья с угрожающими остриями в навершие. Герба на воротах не было и немудрено. Старик Винок сам ни к аристократии, ни к купечеству не принадлежал, о чем любил поговорить за бокалом вина. Сам, все сам, сын рыбака, выбившийся в люди.

Да уж, старик, - с косой усмешкой подумал Альберт. Траянусу было около ста девяноста лет, могущественные маги в эти годы только начинают жить. Впрочем, особенным могуществом Винок не мог похвастаться. Ничего кроме создания магических вещиц он толком не умел. Знал вот много. И пришел сюда Альберт именно ради этих знаний, а вовсе не из-за россыпи огненных колец или линз, позволяющих видеть сквозь заклинание. Подобную ерунду он мог смастерить и сам.

Ворота не были распахнуты, но поддались простому толчку. Дараван задумчиво изучил их, потом шагнул внутрь и вернул створки в то же положение, в котором они были до его вмешательства. К особняку вела дорожка через «сад» - не слишком большую площадь, заросшую бурьяном и низким кустарником с бело-розовыми цветами, названия которого Альберт не знал. Ни одного дерева. Ни одного пяточка земли, которые не просматривался бы из высоких узких окон. Дорожка была прямой, без изгибов и выложена золотистой галькой. Разветвлялась она лишь у самого крыльца, уводя в сторону хозяйственных построек, но к ним Альберту сворачивать было незачем. Он поднялся на крыльцо, потянул за дверное кольцо в виде чьей-то устрашающей головы, и вошел в просторный темный холл, пол которого был выложен черными и белыми мраморными плитами. Интересно, подумал Альберт, как много денег и времени потребовалось Виноку для того, чтобы построить эту гнетущую подделку под старину?

На звук открытой двери никто не поспешил. Дом стоял пустой уже какое-то время и это было видно по слою гряди на дорогом мраморе. Траянус умер неделю назад. Два дня назад его душеприказчик обнародовал волю покойного – все имущество мага полагалось продать с аукциона и пожертвовать деньги имперской Академии магии. Все – кроме артефактов. Их Траянус предлагал выкупить всем заинтересованным магам до того, как их вынесут из дома. Это условие казалось Альберту одновременно и странным, и нет. Странным потому, что на аукционе за них могли выручить больше, а нет… надо было совсем не знать Винока, чтобы предположить, что все его  вещички совершенно безопасно выносить из дома. Дома, который тоже едва ли был построен без вмешательства магии.

В гостиной скучающе топтался какой-то великовозрастный оболтус в засаленной куртке и с испачканной чернилами щекой. Он нарезал круги между укрутой чехлами мебели (ничего особенного, в меру безвкусный диван, три кресла, небольшие столы с каратским орнаментом по столешнице) и вздыхал. Увидев Альберта он остановился, но удивленным не выглядел.

- Мейстер Дараван из ордена Энвис, - счел за благо сразу представиться маг. – Проводите меня в кабинет покойного мэтра Винока.
- Так… эта… сказано было – ждать, пока все маги соберутся.
Это «все» Альберту не понравилось. Впрочем, если этот обиженный Спасителем все еще «ждет», значит никто больше не пришел.
- Ты видишь еще кого-то кроме меня, любезнейший? – спросил Дараван, небрежно прислонив трость к креслу и сбрасывая на него же легкий орденский плащ, в жару особенно невыносимый.

В этот момент глухо хлопнула дверь. Альберт сделал над собой усилие, чтобы не скривиться.

Отредактировано Альберт Дараван (2019-11-01 09:41:40)

Стефан Кавеньяк показательно не любил ни магию, ни магов. Слишком много доверия и почтения людям, которые умеют рисовать в воздухе разноцветные ажурные салфеточки и изменять привычный ход вещей, думал он. Ещё эр Стефан был абсолютно уверен, что эта — хм! — братия чародеев что-то недоговаривает. Он бы сам абсолютно точно не договаривал, если бы умел малевать в воздухе ажурные салфеточки и сращивать переломы. Мало ли, что они ещё там умеют.

Именно поэтому он и оказался в доме почившего Траянуса Винока — нельзя было выбрать ещё более идиотское и пафосное имя? Стефану приходилось слышать легенды и россказни о том, что после смерти мага в его доме начинают твориться странные вещи. Разные! И он ни в коем случае не мог допустить, чтобы эра Леони — его вроде-как-невеста — посещала такие сомнительные заведения без надёжной компании. Стефана, разумеется, ещё более бы устроило оцепление этого склепа по периметру, патрулирование квадрата каждые пять минут и вход по пропускам, но это ему позволено, разумеется, не было. Пришлось довольствоваться.

Особняк почившего мага его, честно сказать, разочаровал. Всё это архитектурное нагромождение было похоже на рисунки маленьких детей — нечто подобное изображали его младшие сёстры, гордо именуя это «набросками углём». Стефан предположил, обращаясь к Леони, что у несчастного мага, видимо, в глазах двоилось, когда он придумывал себе жилище. А то и троилось.
— Но что возьмёшь с этих магов, — с показательным легкомыслием закончил он. — Они совсем ничего не смыслят в светских беседах.
«Светскими беседами» у эра Стефана обычно называлась знатная попойка. И правда, почему бы ещё двоиться перед глазами.

Стефан толкнул створку ворот и предложил Леони руку, чтобы помочь перебраться через несуществующую преграду. Ворота не совершили ровно ничего предосудительного, и Стефан проникся к дому самым враждебным подозрением, на которое только был способен. Враг затаившийся, учила военная наука, куда опаснее врага явного.
Лужайка ему тоже не приглянулась. С одной стороны, обзор — и обстрел, если на то пошло — из окон открывался замечательный. С другой, такой помпезный дом требовал должного обрамления — а Стефан терпеть не мог, когда кто-то не доводил дела до конца. Впрочем, он не собирался показывать своё колючее настроение и по дороге до главного входа строил различные предположения. Например, о том, что у почившего мага с дурацким именем была паническая боязнь деревьев. Или птицы постоянно срали ему на голову, так что он изничтожил все места для их гнёзд. Или, может быть, почивший маг с дурацким именем страдал лунатизмом? И думал, что если уже падать с крыши, так героически и до конца, а не позорно висеть на какой-нибудь ветке, зацепившись за неё своей кружевной ночной сорочкой.

Входная дверь тоже чинно открылась, и это уже совсем никуда не годилось. Особенно возмутительным было отсутствие оркестра, ковров и цветов для дочери проконсула. Зато почтенное общество имелось в наличии, и Стефан, как истинный джентльмен, приветствовал вначале даму.
— Госпожа, — Стефан изобразил крайне усечённый поклон, — встреча с вами в любую погоду, несомненно, сильное впечатление. Но что такая красавица, как вы, делает в столь мрачном месте? Я всегда полагал, что красоте куда более подходит музыка и свечи, нежели торги и досужие счёты.
— Господин, — господина он поприветствовал коротким кивком. — Имею честь представить вам эру Леони Монфор, дочь проконсула.
Сам Стефан представляться не спешил. Он предполагал, что общество — это ещё не почившие маги, которые ещё более подозрительны, нежели отошедший в мир иной хозяин.

Очередной гость этого прекрасного дома, вопреки ожиданиям, появился не со стороны холла. Альберт знал дом Винока достаточно хорошо – настолько, насколько его вообще мог знать кто-то, кроме его хозяина – и предположил, что дама в нарочито строгом наряде появилась со стороны столовой. Едва ли ее там кормили. На появившегося следом за ней старика Киллиана он посмотрел с некоторым недоумением, и бросил взгляд на молодца-поверенного. Тот выпучил глаза, развел руками и одними губами прошептал: «Выжил из ума». Слуг из дома Траянуса выдворили сразу же, как за дело взялись юристы, чтобы не смели тащить чужое – уже – добро. Но старик Киллиан, очевидно, выдворяться не пожелал. Любопытно.

- Госпожа, - вежливо склонил голову Дараван, возвращая внимание даме. Правда, больше ничего он сказать не успел. Гости, которые заставили входную дверь хлопнуть, наконец, оказались в гостиной. Молодой человек с военной выправкой и девушка в этих ее пышных юбках и высокомерно вздернутым носиком. По юбкам и носику Альберт ее и узнал прежде, чем молодой человек «имел честь» представить ее благородному – и не очень – собранию. Сам он, что характерно, не представился. Слуга? Телохранитель? Для такого варианта во взгляде юноши было слишком много истинно патрицианского снобизма.

- Альберт Дараван, к Вашим услугам. Мэтресса. Господин, - он поочередно кивнул сначала даме в наряде, потом безымянному юноше, потом Леони Монфор. Последней он даже улыбнулся. Едва-едва заметно. В конце концов, их знакомство, в каком-то смысле, было весьма интимным, о чем эра не замедлила напомнить. – А Вы, моя госпожа, должны упасть к моим ногам юбками вверх. Едва Вас узнал с другого ракурса. Надеюсь, сегодняшний казус не станет нашей недоброй традицией?

- Вы тоже маги, господа? – рассеянно пролепетал поверенный. На его не слишком обезображенном интеллектом лице наблюдалась непривычная работа мысли. – Видите ли, сегодня коллекцию покойного мэтра Винока осматривают маги. Больше никого в этом доме быть не должно.

- А как же он? – Альберт мотнул головой в сторону старого Киллиана, который дотащив несчастную мебель до определенной точки гостиной, подумал и с громким скрежетом потащил ее обратно. Царапая темно-коричневый паркет. Поверенный скривился, как от зубной боли.

- Госпожа, книги мэтра Винока уже вывезены, их продадут с аукциона через три дня, - сообщил этот бедняга эре Леони, решительно отправившейся на поиски библиотеки. – Сегодняшний день был отведен под осмотр артефактов, если Вам это неинтересно…

Судя по тону поверенного он очень рассчитывал на то, что даме и ее спутнику будет «неинтересно». Альберт счел за благо перестать топтаться на месте. Раз уж полагалось осматривать артефакты…

- Я намерен все же пройти в кабинет, раз мы больше никого не ждем. Мэтресса, - Дараван чуть склонил голову. – Составите мне компанию или Вас привели сюда иные дела?

Кабинетов и кабинетиков в доме Винока была никак не меньше четырех. В один из них попадали прямо из гостиной. Ничего особенного это неприлично большое помещение с пустыми сейчас стеллажами (и без единого окна, кстати) из себя не представляло. Стол, кресла, драпировки на стенах цвета свежей крови. Сам Траянус любил принимать гостей именно здесь. Дверь в кабинет старалась слиться со стеной гостиной, повторяя цветом цвет деревянных настенных панелей. За ее ручку Альберт и взялся, когда решительно пересек комнату. Так же в гостиной находилась узкая винтовая лестница, уводящая наверх, в одну из пяти башенок, где тоже располагался, своего рода, кабинет. Но туда Альберт намеревался отправится в одиночестве, позже и только если придется. Кто знает, может Винок положил свои записи на видное место в своем «парадном» кабинете? Каких только чудес в жизни не бывает, а искать ключи к головоломкам, которыми старик обычно запирал свои «башенки» было утомительно и долго.

Дверь «парадного» кабинете распахнулась. Альберт с пару секунд постоял на пороге, прислушиваясь к своим ощущениям, но после этого колебания, вошел. Паркет скрипел под его ногами, словно бы вознамерился взять все самые высокие и низкие ноты, как диковинный музыкальный инструмент.

- Мэтр, позволите мне! – запоздало крикнул поверенный, потом растерянно повернулся к остальным и неловко отступил и сделал приглашающий жест. – Прошу, артефакты мэтра Винока…

Что именно «артефакты» поверенный сказать не успел, потому что старик Киллиан, уже оставивший несчастный шкаф в покое, вдруг зашел к нему со спины и опустил на его голову тяжелый дубовый стул, до этого укрытый чехлом. Поверенный рухнул на пол, заливая паркет кровью из проломленной головы. Старик Киллиан безмятежно улыбнулся гостям.