— Его надо повернуть.
— Что? — женщина в недоумении оглянулась на супруга, будто бы спрашивая у того разрешение усомниться в словах целительницы.
Ханна потёрла уставшие веки и невольно вздохнула. Наверное, это следовало сказать деликатнее, объяснить всё по порядку, с жалостью к их нервам, но:
— Его. Надо. Повернуть, — медленно и настойчиво повторила сестра. Несколько мгновений её полуприкрытые глаза изучали удивлённые лица пришедших, чтобы затем напряжённую паузу прервал ещё один вздох Пророчицы. Надо было отпустить их до завтра.
— Сейчас он лежит так, — Ханна перевернула пустой глиняный кувшин и поставила его на горлышко, после чего замолчала, давая гостям осознать всю глубину её мысли, — А должен лежать вот так, — женщина медленно вернула сосуд в традиционное положение и поставила его на мокрый в виде полумесяца след.
Кажется, было слышно, как трепетало пламя свечей.
— Это, — Ханна развела ладони как заправский ярмарочный фокусник, — Правильное положение. Его, — она указала на круглый живот женщины, — Надо повернуть головой вниз. Внутри. Чтобы, когда придёт время, он выходил правильно. В противном случае, — целительница замерла, тщетно силясь подобрать в разболевшейся голове подходящие слова. Вместо этого лёгкие породили лишь ещё один усталый вздох.
— Что будет? — взволнованно переспросила женщина, готовая в панике разродиться здесь и сейчас.
— Ничего не будет! — её рослый супруг подскочил на ноги, — Сколько несли — всё как по маслу! Что у матери её, что у сестры по пять ртов. Велика разница, каким местом на свет выходить!
Он принялся подтягивать всё ещё сидящую жену к себе.
— Ребёнок слишком большой.
— Чего?
— Ребёнок, — Ханна, кажется, повторяла слова не столько для гостей, сколько для себя, чтобы не потерять начатую мысль в гудящей голове, — Слишком большой. Если будет выходить неправильно, повредит голову и руки.
Уже было вставшая роженица присела обратно.
— Обычно, при таких размерах наружными методами не обойтись, используют спицы и ленту, но я могу сделать без этого, — полуприкрытые глаза Пророчицы целенаправленно смотрели на женщину.
— Пошли, Грета, — скомандовал супруг и оба неторопливо двинулись к выходу.
Ханна, что более всего в этот миг желала услышать, как за гостями закрывается дверь, мученически запрокинула голову, будто бы вопрошая у Спасителя разрешения закрыть глаза на всё это. Воля его, непотревоженная белыми нитями, осталась сокрытой от сестры Пророчицы, но та и без того знала, как должно было поступить. Как же она устала...
— Постойте, — Ханна покачала головой в ответ на собственные мысли и поспешила нагнать супругов у самой двери, — Позвольте мне, — её худая рука потянулась к животу женщины, которую мгновением позже прикрыл собою муж.
Салузская сестра вымученно вздохнула.
— Это поможет, — она подняла руку будто в примирительном жесте и с просьбой заглянула в лицо мужчины.
Тот отступил.
Вечерний сумрак комнаты наполнился свечением белых нитей. Ханна ловкими и отточенными движениями перебирала струны этого мира, пускай никто из зрителей не слышал их музыки. Гости целительницы, должно быть, впервые в жизни наблюдали магию так близко, а потому замерли, затаили дыхание, будто бы одно нечаянное дуновение воздуха спугнёт белёсые огни. Салузская сестра сделала последнюю петлю и, обойдя роженицу, туго затянула плетение у той на пояснице. Женщина ничего не почувствовала, и когда белые нити поблекли, а Ханна опустила руки, с непониманием оглянулась сначала на супруга, затем на целительницу.
— Это поможет, — ещё раз повторила Белая сестра и вымученно улыбнулась.
Это, действительно, поможет Ханне в будущем отыскать женщину и вновь предложить ей свою помощь. Если только отмеченная удой не уйдёт слишком далеко, где Пророчица не сможет учуять тянущуюся за ней верёвочку.
Готовая было что-то сказать роженица вздрогнула от стука, сотрясшего не слишком надёжную дверь. Удары до дереву колоколом отозвались в голове Ханны, отчего та медленно прикрыла глаза, сдерживая внутри все проклятия этого мира. Гости целительницы, сдавленно благодаря её сами не зная за что, приоткрыли дверь, за которой, укрытые мягким свечением уличных фонарей, стояли три фигуры в масках.
Чуть больше недели назад в Иларии отгремело шумное празднование Нового года, а посему Ханна могла поклясться, что для Ночи защиты с её плясками у костров и карнавалами было рановато. Белая сестра проводила супругов вежливым кивком и перевела взгляд озлобленных зелёных глаз на загадочных посетителей.
— Прошу меня извинить, но, боюсь, на сегодня приём окончен.
Пророчице не требовалось плести, чтобы понять: её нежданные гости не были из простых, а это могло означать как минимум то, что в ближайшее время долгожданный отдых Ханне не светил.
Прибывшие, по мнению сестры, прятали себя за масками то ли из-за вычурного самодовольства, присущего лицам благородных кровей, то ли это были выходцы какого-нибудь магического ордена. В любом из случаев, сильные мира сего привычны к мысли, что все ходящие по земле обязаны им, и не любили ждать исполнения своих желаний.
Ханна бросила беглый взгляд за спины гостей, на темнеющие окна дома напротив, где обосновались её братья по ордену. Невзирая на вечернее время, там явно никого не было.
— Что ж, — салузская сестра якобы смиренно вздохнула, — Пожалуй, я могу уделить вам минутку, — она сделала шаг в сторону, пропуская незнакомцев в слабо освещённую съёмную комнату, которая могла похвастаться столом, несколькими стульями и жёсткой кушеткой. У дальней стены расположилась бадейка с водой и тусклым медным зеркалом, а по правую руку, в небольшом камине, плясали худые языки пламени.
Ханна, чьё раздражение сменилось настойчиво скрываемым напряжением, оставила гостей располагаться. Она наскоро умыла лицо давно остывшей водой, что немного взбодрило женщину.
Как же она устала...
Отредактировано Ханна Пророчица (2019-09-16 06:35:30)
